рассказики

Этот рассказ история моей диады, Жучка и Есь. Королева Виктория и принц Альберт.

Было пять часов утра, когда девятнадцатилетнюю принцессу Викторию разбудила мать, герцогиня Кентская (девушке запрещено было спать отдельно от нее, как и разговаривать в ее отсутствие с незнакомыми).

- Архиепископ Кентерберийский и первый камергер Англии хотели бы тебя немедленно видеть. Они ожидают в большом зале.

Как только принцесса вошла, первый камергер опустился на колени. Виктория поняла: король умер. Теперь ей предстояло стать королевой Англии.

На календаре значилось 20 июня 1837 года. Первое, что сделала Виктория, это приказала убрать свою кровать из комнаты матери. Великая королева начала свое царствование.

С особой остротой вставал вопрос о ее замужестве. Безусловно, этот государственный и не простой вопрос она хотела бы решить сама. Хотя у ее матери и дяди Леопольда, короля Бельгии, была уже на примете кандидатура жениха - принца Альберта Саксен-Кобургского. Мать и дядя принадлежали к Саксен-Кобургской династии и хотели укрепить династическим браком союз двух стран.

Виктория поняла - ее хотят принести в жертву ради интересов короны. Корона Англии будет, бесспорно, лучшим украшением Кобургов.

Виктория вспомнила, что два года назад она встречалась с принцем Альбертом, который приходился ей кузеном. Тогда она нашла его очень привлекательным. Виктории понравились его белокурые волосы, прекрасные глаза, манящие губы.

- Его главное очарование в выражении лица, одновременно нежном и благородно сдержанном, - заметила после встречи Виктория. Ее не испугала его серьезность, весь его немецкий - с ног до головы - строгий вид.

Принц ей нравился и сейчас, однако теперь, через два года, зрело поразмыслив, королева решила уверить всех, что ей рано выходить замуж.

- Я еще слишком молода, - заявила она.

На самом деле ей не хотелось давать согласия на брак, задуманный без ее участия. Став королевой, она хотела сама принимать решения. Все до единого.

Ситуацию попытался изменить дядя Леопольд. Он позаботился о новой встрече молодых людей. В октябре 1839 года Альберт пожаловал погостить у двоюродной сестры.

Уже в первый день приезда кузена Виктория записала в своем дневнике: "Встреча с ним всколыхнула мои чувства. Как он красив! Его губы завораживают, у него такие очаровательные усики и бакенбарды".

Два дня спустя юная королева написала дяде, королю Леопольду: "Красота Альберта впечатляет, он так любезен, так прост: короче, он соблазнителен".

Облик кузена-принца оказался столь соблазнителен, что Виктория объявила своему премьер-министру, лорду Мельбурну, что она решилась на брак с Альбертом.

- Наверное, нужно сообщить ему об этом?

- Конечно.

- Но как это сделать? - растерялся лорд. - Обычно мужчины просят руки у женщины,
а не наоборот.

"Да и примет ли он еще мое предложение? - подумала Виктория. И тут же успокоила себя: - Разумеется, да! Принцев и принцесс воспитывают так, что они заранее знают: брак по собственному выбору для них невозможен, брак в государственных интересах - вот их удел".

Альберт, конечно, догадывался, что нравится Виктории, и, несколько изменив обычной своей сдержанности, во время королевской охоты был если не весел, то, по крайней мере, выглядел оживленным.

После охоты королева попросила кузена зайти к ней. Она ожидала его в своем кабинете. В первый раз они остались наедине. Виктория смотрела на него благожелательно, улыбалась, но Альберт делал вид, что ничего не понимает, вынуждая ее заговорить первой. Виктория не рассердилась на его сдержанность - сдержанность, которую другая могла бы расценить как желание избежать разговора. Но она ни на минуту не допускала возможности, что Альберт откажется от брака с королевой Англии. Хотя она и была несколько смущена тем, что ей придется самой просить его жениться на ней, все же как государыня она была довольна, что принц не заговорил первым. В качестве государыни она должна была бы расценить это как вольность. Так сама Виктория оценила всю ситуацию в письме к тете, герцогине Глостер.

Справившись с волнением, Виктория заговорила:

- Вы, конечно, догадываетесь, зачем я вас пригласила. Я буду счастлива, если вы согласитесь на то, чего я желаю, то есть станете моим мужем.

Альберт встал и, преклонив колено, поцеловал ей руку.

- Я недостоин вас, - прошептал он. Затем все так же чопорно произнес: - Я буду счастлив провести мою жизнь рядом с вами.

Эти слова наполнили Викторию радостью!

"Я люблю его больше, чем думала, - запишет она в своем дневнике, - и я сделаю все, что в моей власти, чтобы облегчить его жертву".

В какой-то мере это действительно была жертва. Муж королевы Англии не имел права даже носить титул принца-консорта в первые годы их супружества. Конституция страны полностью игнорировала его существование, жена-королева могла называть его только фельдмаршалом. Но Виктория все больше влюблялась в своего жениха, она хотела видеть его королем.

- Положение Альберта будет очень тяжелым, - говорила она премьер-министру. - Если он должен следовать за моими дядями в вопросе престолонаследия, то пусть хоть имеет титул короля. Какой властью я обладаю, если даже не могу дать ему титул, который должен ему принадлежать?

Лорд Мельбурн недовольно возразил:

- Только решение парламента может сделать его королем. И ради Бога, не поднимайте этот вопрос сейчас. Те, кто делают королей, могут и свергать их.

Виктория не посмела настаивать. Вечером она записала в дневнике: "Я даже не могу сделать Альберта опекуном наших детей. Если после моей смерти мой сын будет совершеннолетним, то он станет опекуном младших братьев и сестер, а не их отец. А если дети не достигнут к тому моменту совершеннолетия, то будет назначен регент".
В то же время сама Виктория, правда неосознанно, сделала своего будущего мужа заложником своих обязанностей. Его окружение, свита, дом - все выбиралось Викторией. Альберт попытался воспротивиться. "Подумайте о моем положении, - писал он Виктории, - я покидаю мою родину, все дорогие мне воспоминания, моих настоящих друзей ради страны, где все мне незнакомо и чуждо: люди, язык, обычаи, образ жизни, мое положение. Кроме вас, мне некому будет довериться. И мне даже не разрешают оставить при себе двух-трех людей, которые должны заниматься моими личными делами и которым я доверяю..."

Отнюдь не тронутая его сетованиями, Виктория отвечала: "Я была очень рассержена вашим разочарованием по поводу моего желания самой выбрать для нас дом и очень довольна, что вы наконец согласились довериться моему выбору!"

Альберт высказал другую просьбу: жить в Виндзоре, а не в Лондоне. "Мой дорогой друг, - ответила невеста, - вы совсем не разбираетесь в данном вопросе. Вы забыли, любовь моя, что я королева. Ничто не должно мешать или замедлять решение государственных дел. Парламент заседает, и почти каждый день неотложные дела требуют моего присутствия. Я не могу покинуть Лондон. Даже два-три дня отсутствия - это слишком долго".

Страсть, которую он разжег в сердце Виктории, удивляла Альберта и даже несколько озадачивала его. Для него любовь должна была быть разумным и достойным чувством. Сможет ли он разделить пламенные чувства королевы?

Церемония бракосочетания, как положено, была пышной, с соблюдением всех традиций и правил многовекового британского этикета. Она состоялась 10 февраля 1840 года. Сразу же после церемонии молодые отправились в Виндзор в экипаже - старой и верной берлине.

Ехать было всего ничего, каких-то полтора десятка миль.

Виктория любила бывать в замке, сооруженном на берегу Темзы еще в XI веке Вильгельмом Завоевателем. Не раз замок служил резиденцией королей. Его камни были свидетелями многих событий, происходивших при дворе: тайных заговоров, убийств, интриг и любовных приключений. Здесь жил Генрих I, младший сын Вильгельма Завоевателя, тут обитали и Джеймс I, и Эдуард III, затеявший Столетнюю войну. Во времена Карла II, в XVII веке, замок был основательно перестроен и стал называться дворцом. Появились роскошные апартаменты, дорогие картины. Большой банкетный зал украсили портреты британских королей разных эпох. Преобразилась капелла, где посвящали в рыцари ордена Подвязки. Все это делалось прежде всего в угоду любовницам короля - Нелл Гуин, продавщице апельсинов и актрисы, поразившей сердце Карла II, а затем - Луизе де Керуаль, интриганке, кокотке с миндалевидными глазами. Когда король охладел к ней, она инсценировала попытку самоубийства и получила то, чего желала, - титул герцогини Портсмутской, а ее сын стал именоваться графом Альбемарлом.

Особенно Виктории нравился великолепный парк и его терраса, откуда открывался красивый вид на Темзу. Здесь ей, девушке, так хорошо мечталось.

Оказавшись в своей комнате в Виндзорском дворце, Виктория, не дожидаясь завтрашнего утра, записала в дневнике: "Я и Альберт - наедине".

Альберт, которого женское общество приводило в уныние, а влюбленные дамы просто мучили, не был страстным любовником - он выполнял свой долг с торжественным видом, без всякой пылкости... Но молодая жена так его обожала, что все равно была счастлива.

Утром, едва проснувшись, она написала дяде Леопольду: "Спешу Вам сообщить, что я счастливейшая из женщин, самая счастливая из всех женщин мира. Я действительно думаю, что невозможно быть счастливее меня и даже - столь же счастливой". И добавила: "Мой муж ангел, и я его обожаю. Его доброта и любовь ко мне так трогательны. Мне достаточно увидеть его светлое лицо и заглянуть в любимые глаза - и мое сердце переполняется любовью..."

Есть в ее дневнике и такие записи: "Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает..." Сразу же после свадьбы в кабинете Виктории был поставлен второй письменный стол - для Альберта. Но он с самого начала решил не касаться государственных дел. Его долг, считал он, погрузить собственное "я" в личность своей жены - королевы. Мало-помалу он становился незаменимым ее советником, ходячей энциклопедией и, когда было нужно, заботливой нянькой. Так, накануне рождения их первого ребенка Альберт "с материнской нежностью" ухаживал за Викторией, чем тронул ее. Тогда же была сшита знаменитая кружевная рубашка, которая будет служить до наших дней крестильной рубашкой всех принцев и принцесс Англии.

Одним словом, жили они дружно, в согласии. Лишь однажды возник конфликт из-за ребенка - их первенца, девочки. Крошка была болезненной. Супруги заспорили, какое лечение лучше. Первой вспылила мать. В слезах она выбежала из комнаты. Альберт сел за стол и написал ей послание, предупреждая, что гибель ребенка будет на ее совести, если она станет упорствовать в своих рекомендациях. После этого у них родилось еще восемь детей, но споры об их лечении и воспитании не повторялись.

Под влиянием супруга королева на многое изменила свои взгляды. Например, начала пользоваться построенной на севере страны железной дорогой. Благодаря этому стал более доступен замок Балморал в Шотландии, где королева и ее семейство проводили самое счастливое время - играли в кегли, прятки, совершали экскурсии.

"Чем тяжелее и крепче цепи супружества, тем лучше, - писал Альберт своему брату. - Супруги должны быть прикованы друг к другу, неразделимы и жить только друг для друга. Я хотел бы, чтобы ты приехал и полюбовался на нас - идеальная супружеская пара, соединенная любовью и согласием. Конечно, Виктория готова пойти на некоторые жертвы ради меня..."

Что имел он в виду? Какие такие жертвы? Оказывается, он хотел сделать их жизнь более разнообразной. Приглашать известных людей и хоть немного оживить этот "пейзаж в серых тонах", как он называл придворную жизнь. Конечно, речь не шла о превращении Виндзора или Букингемского дворца в литературный или музыкальный салон, но Альберту удалось получить согласие, чтобы при дворе хоть изредка играли в вист, другие карточные и настольные игры. Он даже пробовал немного музицировать: особым успехом пользовались фортепьянные пьесы в четыре руки. Иногда он играл на органе произведения Баха или пел песни на музыку Мендельсона.

Альберт стал незаменимым помощником в делах королевы. Она называла его теперь "мой драгоценный, мой несравненный Альберт". Встав до восхода солнца, он принимался за работу: писал письма, составлял ответы на запросы министров. И когда Виктория присоединялась к нему, ей оставалось только подписывать подготовленные им бумаги. Она замечала, что Альберт с каждым днем все больше интересуется политикой и государственными делами и прекрасно во всем разбирается. "Я же, - признавалась она, - теряю интерес к делам. Мы, женщины, не созданы для правления, если б мы были честны сами с собой, то отказались бы от мужских занятий... С каждым днем я все больше убеждаюсь, что женщины не должны брать на себя правление королевством".

И действительно, Альберт стал почти что королем. Как говорит писатель Андре Моруа: "Некоторые политики находили, что у него слишком много власти. А его идеи относительно королевской власти многие считают несовместимыми с английской конституцией... Он вел Англию к абсолютной монархии".

В начале декабря 1861 года "милый ангел", как называла Альберта Виктория, тяжело заболел. Королева, которая и представить себе не могла, что ее кумир может занемочь, не придала значение его недомоганию. Лишь 14 декабря, к пяти часам вечера, она поняла, что он умирает. Уже теряя сознание, он все шептал:

- Liebes Frauchen... моя дорогая жена...

После кончины Альберта Виктория ощутила себя совсем одинокой в этом мире. "Я твердо решила, - написала она дяде, - бесповоротно решила, что все его пожелания, проекты, мысли будут для меня руководством к действию. И никакие человеческие законы не свернут меня с этого пути..."

Виктория находилась в безутешном горе. Затворилась в четырех стенах, отказывалась принимать участие в публичных церемониях. Кое-кто был недоволен таким ее поведением: королева должна выполнять свой долг несмотря ни на что. Когда же она вернулась к делам, то снова была полна решимости править твердой рукой. Она писала в дневнике, что не позволит никому диктовать, как ей поступать.

Жизнь продолжалась, как если бы Альберт был жив. Каждый вечер слуга клал на его постель пижаму, каждое утро приносил горячую воду для своего хозяина, ставил свежие цветы в вазы, заводил часы, готовил чистый носовой платок... Поговаривали, что королева стала спириткой, что она "связывается" с Альбертом во время спиритических сеансов. Как бы то ни было, но до сих пор стоит в виндзорском парке мавзолей, где похоронен Альберт. По распоряжению безутешной супруги было сооружено еще несколько монументов в память о покойном. Это Альберт-мемориал и концертный зал - Альберт-холл неподалеку от Музея Виктории и Альберта, основанного еще по инициативе Альберта.

Через сорок лет после смерти Альберта Виктория воссоединилась со своим "милым ангелом". Это случилось 22 января 1901 года. Кончилась долгая викторианская эпоха. Великую королеву похоронили рядом с мужем, самым близким ее другом и советником.

Как-то ночью я сидел в своей комнате за компом.
Нашёл фильмец, поставил на загрузку. Пошёл на кухню, налить сока.
Темно, а за окном зима.
Наливаю сок, и тут слышу - кто-то в дверь стучится.
Хрен его знает, 3 часа ночи, а какая-то сволочь в гости просится. Подошёл к двери. На всякий случай взял травмат - мало ли кто.
- Кто там? - спрашиваю.
Нет ответа.
- Кто там?! - снова спросил я.
- Серёга, привет, - спокойно ответил голос за дверью.
Голос показался мне знакомым.
- Так вы назовёте имя?
- Дак это ж я, Саша, - ответил голос.Его спокойный тон начал раздражать.
Саша?Какой нахер Саша?
- Ну ты-то меня помнишь, Серёг..Мы в детстве в прятки играли.
Тут я охерел.
- Слушай сюда, мудила: никакого Саши нет и не было.Свалил от моей двери и быстро.
А на самом деле, несмотря на мой грубый тон, мне было страшно.Потому что в детстве у меня реально был друг Саша.И тут я подумал, что эта сволочь могла нарыть документы.Узнать о том случае.Провоцировать меня.
- А ты помнишь Зину, а, Серёг? - спросил "Саша".
Вот про Зину знали только мы с Сашей.В память врезалось лицо маленькой девочки, которую мы травили до безобразия.Заплаканное, обиженное, с лысой лишайной головой.
- Откуда ты, блять, знаешь?
- Я же сказал тебе, что я Саша, - монотонно ответил голос.
Да быть того не могло.Меня уже брала дрожь, я уже готов был валить через балкон подальше от этой двери.
- Но ведь, - судорожно ответил я. - Саша..Он же.. Пропал..
- Ну, теперь-то я вернулся.
Я был ошарашен.На радостях я уже хотел было открыть дверь.И тут решил в глазок посмотреть.
Тяну руку к круглой защёлке - и тут же инстинктивно убираю её.Будто что-то внутри не дало мне этого сделать.Я отошёл от двери.
- Эй, Серёг, - прошелестел голос. - Зина тоже здесь.
- Привет, Саша! - смешливо кричал голос девочки.Не тридцатилетней женщины.А именно девочки.Однако голос Зины звучал, как звукозапись, как старая пластинка.
Я забился в угол прихожей.Что бы ни было за дверью, оно никогда не было ни Сашей, не Зиной.
- Серёг, открой дверь, - алчно прошелестел голос.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста - слёзно просил голос девочки.
- Открой дверь!
- Открой, Сашенька, мы скучаем, - умоляла "девочка".
Голоса начали превращаться в какафонию.Я опомнился, захлопнул дверь в прихожую и побежал в спальню.
- УБЛЮДОК!!!ОТКРОЙ НАМ ДВЕРЬ!!!
Как маленький ребёнок, я забрался под одеяло и слушал, как дверь содрогалась от ударов.
- ОТКРОЙ, СВОЛОЧЬ!!
Я набрал номер милиции, позвонил родителям.
Когда те приехали, то нашли меня в углу спальни, забившимся в одеяло.
Меня отпоили успокоительным и опросили.Всё восприняли, за то, что меня хотели ограбить.
А утром я нашёл на двери едва заметные отпечатки ладоней.Маленьких детских ладошек.

http://kopipasta.ru/pasta/17537/ - отсюда