"Басня – низкий жанр".
Как повелось с Эзопа, так и осталось. А то и вообще – «рабский»…
Даже умнейший дедушка Крылов ощущал, по-видимому, некоторый дискомфорт от несовпадения избранного жанра с собственным происхождением и статусом, почему вполне сознательно выработал и запустил в оборот имеющий очень мало общего с прототипом образ «Крылова для публики» - ленивого чревоугодника, не интересующегося окружающей действительностью.
Басня, в отличие от прочей литературы, очень долго была некоторым образом «отделена от государства». Наверное, еще и из-за этой внутрижанровой тесноты и скученности каждый баснописец, независимо от количества и качества оригинальных текстов, обязательно отрабатывал полный пересказ эзоповско-лафонтеновского канона.
Есть у меня любимый баснописец, единственный (насколько мне, неспециалисту, известно) стоящий вне эзоповского ряда – Мхитар Гош.
Странствующий рыцарь, бабник и бретер, богослов и государственный деятель. Автор Судебника, по которому жила Киликийская Армения до самого падения. Чуть позже судебник пришел в материнскую Армению, а грузины пользовались им аж до XVIII века.
А еще басни писал. Три-четыре эзоповских есть, но и только. А свое у него было какое-то… очень свое.
Вот моя любимая, с детства памятная (в сети не нашел, так что пересказываю по памяти):
Пошел крестьянин в лес за дровами. Встретил на лесной тропинке змею, хотел зарубить, змея взмолилась: не руби, мол, я тебе за это клад покажу. Опустил крестьянин топор, отвела его змея на полянку, показала, где сундук золота зарыт. Обрадовался крестьянин, предложил змее разделить клад пополам, но змея отказалась. Ты, говорит, деньги в дело пустишь, они у тебя расти будут, так что я за своей половиной через пару лет приползу. Приволок крестьянин золото домой, поднял крепкое хозяйство, богатеет.
Через пару лет змея приползает за своей долей. Жалко стало крестьянину деньги из оборота вытаскивать, начал юлить – дела, мол, идут со скрипом, сейчас самый напряг, из дела их только с большими потерями вытащить (ну, всякий, кто в 90-ых хоть каким бизнесом занимался, этот текст наизусть знает), а вот еще года через два…
Согласилась змея. Приползла через два года. Крестьянин к этому времени круто поднялся, денег ему еще жальче сделалось – в общем, пришел на назначенное место не только с мешком золота, но и с мечом под полой. Подошел к змее, выхватил меч, но змея ускользнула и скрылась.
Прошло еще несколько лет. Всю у мужика хорошо, только вдруг совесть стала мучить – чужими деньгами пользуется, а как там змея бедная в лесу? В общем, вытащил опять из дела половину денег, пошел в лес, стал змею звать. Приползла змея, крестьянин давай винится за прошлую алчность и злобу. Но змея его прервала и сказала: «Нет в том твоей вины. Было время алчности – и ты был алчен. Было время меча – и ты был злобен. А теперь пришло время справедливости – вот у тебя совесть и проснулась. Давай мою долю и иди с миром».
Всегда восхищало это великолепное презрение – не мучайся, человече, нет с тебя спроса. Слишком много о себе возомнил, думаешь, сам принимаешь решения, сам ответственность за них несешь? А вот хрена…
Болтает тебя по ветру, как пух тополиный…
Насчет времени справедливости и не заикаюсь, но до времени меча – дожить бы…
